Юмор – социально востребован, это кристально ясно. Однако не столь очевидно то, что именно делает его «баловнем судьбы» (хотя процент тайн снижается знакомством с различными теориями). Ещё менее очевидным является понимание ситуации, суть которой мы выразим вопросительно.
Почему отдельно взятый комик (клуб комиков), соответствующая ему манера, имидж и стиль положительно оценивают одни круги, и почему тот же субъект сомнителен в глазах других? В ком или в чём дело? В шутнике? «Шутнике»? А может, в (не)предвзятой публике? Или же в самом юморе? Что влияет на его успешность? Только ли таланты юмористов? Всегда ли в основе производства смешного находится действительно юмористическое начало? А как же феномен пошлого конъюнктурного юморка?
Нетрудно вычленить в потоке данных вопросов два блока: первый касается восприятия комического, второй – социальных предпосылок это восприятия. Само же «социальное» очень метко охарактеризовал русский и американский социолог П. Сорокин: это связь, устанавливаемая между людьми, которая имеет «психическую природу» и осуществляется в индивидуальном сознании, выходя за его пределы и по своей продолжительности, и по своему содержанию. «Продолжительность» правомерно связать с социальной преемственностью, существующей и до рождения человека, и во время его жизнедеятельности, и, как правило, после человеческой смерти. «Содержание» социального представлено традициями, обычаями, нормами, ценностями… всем тем, что «нарабатывается» совместными усилиями людей, закрепляясь в социальной памяти конкретного общества. Именно через эту смысловую линию можно объяснить феномен «крылатых фраз». В частности, выражений из комедий, восходящих к прошлому XX веку. «Федя, дичь!», «А компот?», «Ты почто боярыню обидел?» и т.д.
Теперь обратимся к блокам. Понятно, что первый — в большей степени связан с субъективными переживаниями: одному милее – Петросян, другому – Мартиросян, третьему – оба (не)милы. Второй же вопросительный блок скорее коррелирует с категорией объективности, т.е. с такими обстоятельствами, которые находятся «над» человеком. Они от него, по большому счёту, не сильно зависят.
Так, люди могут появиться на свет в государствах, имеющих различную политико-экономическую ориентацию: в демократических, авторитарных, теократических… Чего уж там — люди до сих пор могут рождаться в племенах с жизненным укладом, не чрезмерно отличающимся от первобытнообщинного.
А теперь подумайте: одинаковы ли будут «стартовые возможности» для юмора в перечисленных местах? Везде ли он имеет условия для своего нестеснённого развития?
Нет, нет и ещё раз так же.
Если мы сравним юмор, скажем, современной Британии с юмором нацистской Германии, мы можем прийти к следующему. В социальном климате гитлеровского режима вряд ли допускалось шутить над фюрером и речами пламенного оратора. Зато – и именно в этом направлении канализировалось свойственное любому нормальному человеку чувство юмора – реализация комического охотно позволялась в угодных государству акциях. Это и листовки, и карикатуры на врагов, к примеру, большевиков. Таким образом, юмор хотя и существовал при фашизме, но существовал в его крепких, ревнивых и диктаторских объятьях. Кроме того, напряжённая общественная атмосфера и до войны и во время неё также накладывала свой отпечаток и задавала некоторые пределы.
Другое дело — современная Британия или любая другая страна более или менее адекватной демократии. Здесь юмору несравненно легче чувствуется и дышится, здесь ему не воспрещено (само)выражаться не только в социально конструктивных рамках, но и без всяких границ. Впрочем, сразу возникает вопрос: нужно ли это ему на самом деле – (само)выражение без тормозов, самодовлеющее и неразумное?
Нужно ли, к примеру, проявляться в виде карикатур на мусульманского пророка, как это было в Дании? Стоит ли юмору быть таким, каким он обрушился на бедолагу из «Чокнутого профессора» в том эпизоде, когда герой Э. Мёрфи, профессор Шерман Кламп, отметился с подругой на stend-up comedy? Нужно ли шутить в духе семейки профессора Клампа? Или на манер Джея и Молчаливого Боба, увлекающихся, по их собственному признанию, «жопно-сортирными шутками»?
Кому-то, может быть, и нужно. А кому-то – вовсе нет. Почему?
Есть и другие альтернативы.
Продолжение Будушее юмора (ч.2)…